Алишер
| Дата поездки | начало октября 2006 |
| Страна |
Швейцария |
| Отель | - |
| Турфирма | - |
| Оценка курорту | без оценки
|
| Оценка турфирме | без оценки
|
Алишер ТАКСАНОВ, alisher1966@yandex.ru
ШВЕЙЦАРСКИЙ СЫР ЭМИГРАЦИИ. ЗАПИСКИ БЕЖЕНЦА.
Часть 1.
Кройцлинген - город мигрантов всех мастей
Как я стал эмигрантом - это тема отдельного разговора и в данный момент к моему рассказу отношения не имеет. Только скажу, что иного выхода обезопасить себя и свою семью от репрессивного режима Ислама Каримова я не нашел, а сидеть в тюрьме по сфабрикованному последователями Ежова-Берия делу, как это уже произошло в отношении десятка независимых журналистов и диссидентов в Узбекистане, мне не хотелось. С другой стороны, сообщу, что в Швейцарию я въехал легально по разрешению федерального правительства в статусе политического беженца... С другой стороны, не стану обосновывать, почему выбрал именно эту страну - тоже есть на то причины.
ДОЛГИЙ ПУТЬ ЭМИГРАЦИИ
Но только не нужно сразу ахать: ой, как повезло человеку! Оказалось, этот статус не позволяет человеку получить сразу все права, едва вступив на новую землю, и наслаждаться жизнью, как казалось мне с первого взгляда. Недостаток информации в этой части стал большим пробелом в дальнейшем проживании и жизнедеятельности, более того, был определенный шок, когда я и моя семья столкнулись с несколько иной действительностью, чем представлялось нам вначале. Прежде всего, статус политэмигранта нужно доказывать и дальше, и мое предварительное восьмичасовое интервью в швейцарском посольстве в Ташкенте всего лишь было шагом для рассмотрения персонального обращения за помощью к миграционным властям и предоставления ими первичного разрешения на въезд в страну. Но как я доберусь до Швейцарии - это моя головная боль, и здесь дипломаты ничем мне помочь не могли - так пояснили в посольстве. И люди по-разному разрешают эту проблему. Кто-то перебирается в Казахстан или Кыргызстан через нелегальные каналы и оттуда добирается до Швейцарии, а кто-то открыто летит из Узбекистана - все зависит от конкретного обстоятельства...
Поскольку я не имел разрешения от МВД Узбекистана на выезд в страны с визовым режимом (у нас ОВВиГ районного УВД выдают двухгодичную т.н. "выездную визу"
из-за негласного указания СНБ (бывшего КГБ), а вовсе не из-за правовых норм и закона (и оспорить это оказалось в авторитарном государстве практически бессмысленным делом - все мои попытки потерпели крах), то я вылетел с семьей (супругой и двумя дочерьми) на Украину - туда можно было лететь, лишь имея штамп о местной прописке. Мой расчет оказался верным: в ближнее зарубежье пограничники в аэропорту "Ташкент" выпустили без особых проблем, хотя мой паспорт офицер КПП рассматривал долго и особенно придирчиво (хотел бы я знать, что написано в компьютере у погранцов в базе данных обо мне), задал пару вопросов, вроде, на сколько дней в Киев, почему нет обратного авиабилета, кто проживает на Украине? При этом его лицо оставалось каменным и хмурым, словно он видел перед собой преступника...
- Вернусь поездом Харьков-Ташкент, - лаконично ответил я. - Еду в гости к друзьям. - Согласитесь, не стану же я чекисту говорить о своих истинных намерениях - тотчас арестуют (с этим в Узбекистане не просто строго, а настоящий беспредел-произвол). Хотя в моих словах не было особого вранья - в Киеве у меня были друзья и знакомые, а вот насчет обратной дороги... может, я когда-нибудь действительно вернусь этим поездом...
На мою жену были оформлены дети, и у нее, кстати, стояла "выездная виза". Погранец заметил и швейцарскую въездную визу.
- Куда-нибудь следуете затем? - подозрительно поинтересовался он у нее. Супруга испуганно посмотрела на меня - она не знала, как ответить, боясь усложнить ситуацию, и я ответил:
- Пока - нет, а дальше видно будет! - и тут я не соврал, так как билетов до Швейцарии у нас не было. Дело в том, что ни одно агентство по бронированию билетов не выдало бы нам проездных документов, т.к. у меня не было "выездной визы". А потом, если даже и продали билеты, то погранцы не пропустили бы на самолет. Не мог я заранее приобрести билет и в Швейцарию, ибо пограничники сразу бы смекнули: человек пытается покинуть страну без разрешения сверху. А потом, СНБ каждый день сканирует информационное пространство, в том числе системы "Амадеус", "Габриэль", "Галилей" и другие, и знают, кто из "врагов узбекского народа" перемещается по миру. Конечно, здесь меня было легко вычислить. Остановило СНБ и то, что в мою защиту выступила лауреат Нобелевской премии мира 1997 года Джоди Вильямс, которая написала письмо министру иностранных дел (полковнику СНБ - вот уж умора!) с тревогой за мою безопасность и просьбой не преследовать меня. Видимо, была дана команда меня пока особо не дергать, и только этим я могу объяснить тот факт, что пограничник на КПП меня не задержал.
Поэтому второй расчет строился на том, то в Киеве нет никому никакого дела до "выездной визы", главное, есть действующий паспорт, есть въездная виза в иностранное государство (в Москве, кстати, наоборот, очень придирчивы к таким вещам). Так оно и оказалось. Агентство по бронированию в аэропорту "Борисполь" спокойно продало мне четыре билета в один конец, а на следующий день я уже проходил регистрацию на рейс. Девушка у стойки спросила, почему нет обратного билета, и вызвала какого-то сотрудника на консультацию. Тому я признался, что я - политический беженец, в визе стоит соответствующая метка (набор цифр), проставленная консульским отделом. Видимо, тот это знал, так как согласно кивнул головой и дал команду: "Пропустить". Погранцы вообще ни к чему не придрались. Как я понял, на Украине с демократическими свободами и правами человека дела обстоят значительно лучше, чем в России и другом месте постсоветского пространства (и вообще, Украина мне всегда нравилась своей принципиальностью и свободомыслием). Но не стану вникать в эти подробности - речь не об этом.
Два часа полета, и вскоре наш самолет приземлился в аэропорту города Цюрих. Проходя пограничный контроль, я спросил у офицера по-английски, мол, кто нас встречает (соответствующую информацию о дате вылета в Швейцарию, номере рейса я выслал сотруднику в посольство Швейцарии по Интернету, как и было оговорено заранее). Тот ответил, что не знает, но всех встречают за таможенной зоной.
Таможня вообще нас не проверяла, и мы спокойно с багажом вышли в большой зал для встречи прибывающих. Увы, нас никто не встретил. Бесполезно мы прождали 4 часа, а я как угорелый бегал по аэропорту в надежде увидеть человека с табличкой с нашими именами. Моей супруге это надоело, и она потребовала от меня более решительных действий. И мне пришлось подняться на второй этаж и обратиться в отдел полиции. Я разъяснил сотруднику, вышедшему из кабинета, в чем дело, и предъявил паспорта. Тот взял их и пошел проверять по своей базе данных. Через некоторое время он вернулся и сказал, что вызвал офицера миграционной службы, и тот нами займется. Действительно, вскоре подошел мужчина, представившийся как мистер Питер Фишер. Он заявил, что не получил никакой информации о нашем прибытии (бюрократия и здесь неповоротлива), нет также сведений о нас как о беженцах и в базе данных министерства, но раз мы же здесь, то для выяснения всех обстоятельств мою семью направят в Кройцлинген (Kreuzlingen) в Федеральный миграционный центр. А там уже разберутся.
- Это рядом, всего лишь час езды по железной дороге, - пояснил он. Вокзал находился прямо под аэропортом, куда мы и спустились сразу.
Он купил нам железнодорожные билеты. Я с огромным багажом (шесть чемоданов и пара сумок) влез в вагон. Дети и супруга сели у окна и любовались пейзажем весь путь. Нужно сказать, что природа была действительно неотразима, и она даже приподняла нам настроение. Но только на время, так как в дальнейшем все наши чувства были замороженными...
Кройцлинген - это конечная станция, граница с Германией. Всего в 200 метрах находилась другая железнодорожная станция, только германская, но туда можно было пройти, имея Шенгенскую визу (чего у нас не было). Впрочем, многие мигранты без разрешения сновали туда-сюда, и редко, когда их проверяли у полосы с табличкой "Zoll". Нарушать закон мы не хотели и никогда не пересекали границу.
ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ИЛИ ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Сделаю маленькое отступление и поясню, что такое приемные пункты Федерального ведомства по делам беженцев (BFF). Они расположены в четырех городах - Базель, Кьяссо, Валлорб и Кройцлинген. Там мигранты сдают свои паспорта и проездные документы, с них снимают отпечатки пальцев, проводятся собеседования - интервью. В приемном пункте, в данном случае, Кройцлингенском центре люди все это время живут, получая услуги питания, ночлега, кое-какого досуга и лечения (экстренного).
Миграционный центр Кройцлингена - это трехэтажный комплекс с внутренним двором, автоматическими телекамерами на заборах и охраной у входа. Забегу вперед и скажу: режим как в казарме. Уже через прозрачные стены мы увидели представителей различных наций, этнических групп и рас, которые слонялись по двору или стояли у дверей, с любопытством разглядывая нас.
Встретили нас сотрудники центра не особенно приветливо, но и без лишних эмоций. Видимо, мигранты порядком надоели им, однако есть закон, регулирующий этот процесс, а они его исполнители, поэтому ничего личного в отношении мигрантов они не проявляли. Но и попали внутрь мы не сразу, пришлось час просидеть на улице, пока нас впустили в приемную. Дело в том, что к 17.00 возвращались люди с прогулки по городу, и мы могли только с ними пройти в здание. Исключений они не делали - вот уж немецкая педантичность!
Женщина - офицер в серо-голубой униформе с полным прибамбасом каких-то спецсредств (что вызвало изумление у нашей семьи - уж не в тюрьму ли мы попали?) спросила, на каком языке мы разговариваем. Я ответил, что родной - узбекский, свободно владеем также русским и можем изъясняться по-английски (правда, только я и немного супруга). Нам дали чистые бланки, которые я заполнил на двух языках - английском и русском. Паспорта были изъяты. Затем нас провели в отдельный кабинет, и там начался... обыск.
Вначале обыскали нас, вытащили все предметы из карманов. Никаких спецсредств (типа металлодетектора), только руками (в перчатках, чтобы, наверное, не заразиться от нас какой-либо инфекцией). Шмону подверглись и дети, никому снисхождения сотрудники не делали. У меня челюсть отвисла, когда они стали рыться в наших чемоданах и доставать все подряд, при этом мешая одежду и вещи, что так заботливо складывала моя суженная. У супруги глаза наполнились слезами, так как она не ожидала такого отношения и приема. С красными лицами стояли и дети, явно ошарашенные. Даже в Узбекистане я не испытывал такого унижения, а там всякое бывает. Впрочем, потом я осознал, что все делалось для нашей же безопасности. Если они так придирчиво просматривали вещи и других людей, то, значит, никакое оружие не могло проникнуть внутрь зведения и не могло служить угрозой для жизни проживающих. А здесь, как оказалось, происходили различные ЧП. А с другой стороны, я потом, сидя на кровати, от безделия мысленно "разработал" схемы, как можно пронести сюда нежелательные вещи, после чего весь этот обыск оказался бы фарсом и отнюдь не мерой безопасности. Впрочем, не только я один оказался таким изобретательным, представители СНГ рассказали мне, как можно пронести сюда хоть атомную бомбу...
Но продолжу. Шприцы - обязательный атрибут любого путешественника - были изъяты в первую очередь. Женщина подозрительно спросила, а для чего нам их столько, уж не наркоманы ли мы. Нужно сказать, что шприцами пользовалась моя супруга, так как часто делала себе инъекции, если у нее начинался приступ астмы. И вообще в Узбекистане пациенты сами покупают медикаменты и с ними идут на прием к врачу - халява у нас давно закончилась. Ответ был выслушан, однако шприцы все равно конфисковали, так как нельзя было их проносить внутрь. Мол, если нужна медицинская помощь, то ее супруга получит от местного персонала. Кстати, при выезде охрана нам так шприцы не возвратила.
Медикаменты также подверглись тщательной проверке. Убедившись, что это не героин, марихуана или "колеса", нам вернули аптечку. Как потом выяснилось, она нам очень пригодилась, так как никакой помощи в самом деле в центре не оказывается. Вызов врача - это 600 франков плюс расходы на лекарства, и на это сотрудники Центра не идут (лишь в экстренном случае). Врач, прикрепленный к нам, работал только в первую половину утра, и она больше всего интересовалась, болеем ли мы туберкулезом, а затем демонстрировала видеофильмы о СПИДе - вот в этом и заключалась работа человека, носящего белый халат и принявшего, наверное, клятву Гиппократа.
Если же с кем-то что-то случалось, то один из обслуживающих сотрудников звонил врачу, перечислял симптомы или разъяснял проблему со здоровьем, после чего выдавал таблетки или мазь. То есть нас обслуживал неквалифицированный специалист. Не понимаю, как можно было чем-то помочь в экстренном случае. Может, из-за этого, как мне рассказали проживающие, здесь недавно умер ребенок. Персонал не хотел вызывать врача, а когда все же вызвали, то было поздно... Впрочем, о медицине я расскажу чуть позднее...
Затем проверке подверглись одежда, обувь, документы. Бумаги и косметичка также были изъяты. У меня забрали цифровую фотокамеру, сотовый телефон и "флэшку" - электроника была запрещена. Продукты (узбекские лепешки, сладости, печенья, пряники) полетели в корзину с мусором, вызвав у нас изумление (в наших традициях с хлебом никогда нельзя так обращаться, подобное нами воспринималось не иначе, как кощунство). Деньги и драгоценности оставили при нас. Зонтики также не разрешили внести внутрь, и их повесили у входа: то есть если пойдет дождь, то, выходя на улицу, мы можем их забрать.
После обыска нас провели в здание, где располагался жилой комплекс со множеством комнат. Семью разъединили. Мне дали нижную "полку" двухярусной железной кровати в комнате, где проживало около 20 человек. Супруга с детьми была рядом (через одну комнату), им тоже попалась двухярусная кровать. Нам вручили каждому по два полотенца, зубные щетку и тюбик (на один месяц), мыло (на три дня), постельные принадлежности (менять только через 2 недели), для меня одноразовый станок для бритья, а также показали собственную ячейку железного шкафа. Туда мы должны были складывать свои вещи. Нельзя было пользоваться свободной ячейкой (ведь не все вещи вмещались в отведенную). Если там обнаруживались "посторонние" предметы, то персонал их изымал и выкидывал (как оказалось, те, кто пренебрегал этим правилом, в итоге оставался без штанов). Уж такого оборота я понять не мог.
Чемоданы пришлось сложить под кровать супруги - другого более безопасного места мы не нашли. Впрочем, что считать безопасным местом? Здесь частенько воровали, у людей пропадали деньги, драгоценности, но никто особо не искал воров. Поэтому многие ставили замки на ячейки, чемоданы. У нас ничего особого не было, на что можно было покуситься, и поэтому мы не пытались "законсервировать" чемоданы.
Детям попался второй "этаж" кровати, и я беспокоился, как бы они не упали ночью. Мои опасения оправдались, один раз младшенькая Зарина во сне выпала, и чуть не разбилась. Просить персонал поменяться местами было делом бесполезным - ты обязан находиться там, где зарегистрирован. Вечером ежедневно делались проверки: сотрудники сверяли номера личных листков с номерами кровати, где мы находились, и делали отметки. Нельзя также ложиться на свободные кровати, а если кто-то все-таки это делал, то его насильно могли спихнуть.
Такой концлагерский режим меня и мою семью просто шокировал. Первый день прошел ужасно. Поскольку время ужина прошло, то нам ничего не полагалось поесть, хоть помирай от голода - у немцев строгий распорядок. Впрочем, от пережитого никто из нас особо и не хотел заполнить желудок. Я не мог смотреть в глаза детям и супруге.
Оказалось, что в Центре проживало около 200 человек. И здесь был большой простор для социолога, вздумавшего изучить проблемы взаимоотношений различных культур, рас и наций, оказавшихся в одном месте и под давлением жестких принципов совместного общежития. Скажу вам, что потенциальные условия для конфликтов возникали постоянно. Например, мне было непонятно, почему курды - выходцы из Ирака, Ирана или Турции - по ночам устраивали концерты с песнями и плясками, что дрожали все стены и полы. Дети не могли уснуть, больные ворчали, женщины возмущались, а курдам хоть бы хны - орут во весь голос, думая, наверное, что их песни всем нравятся. Попытки их успокоить ни к чему не приводили. Секьюрити сидели в приемной, и они не слышали народное творчество Ближнего Востока. В итоге кто-то из жильцов шел и стучал охране, а те уже успокаивали курдов. Впрочем, курды пели и в туалетах, и в душевой, используя весь потенциал голосовых связок, и порой мне хотелось треснуть кого-либо, чтобы заткнуть рот. Но сдерживался, ибо это могло негативно отразиться на моем персональном деле.
Все друг против друга плели какие-то интриги, стучали друг на друга, словно от этого получали плюсы в личном деле. А может, кому-то нравилось, что другому хуже, чем у него обстоят дела. Этого я никак понять не мог: зачем? Неужели ради выгоды следует делать плохое незнакомым людям? С другой стороны - это школа жизни, начинаешь понимать, что может скрываться за улыбкой и, казалось бы, дружеским рукопожатием. Наверное, швейцарцы специально создают сложные условия, чтобы истинные качества выползли наружу, и можно было понять, кто есть кто.
Раньше моя супруга с удовольствием смотрела арабские телесериалы, слушала их песни, увлекалась ближневосточной модой. Но после общения с арабами в Центре она разочаровалась в этой нации, и только то, что пророк Мухаммед был арабом, еще удерживало ее какие-то позитивные мысли. Я тоже был не в восторге от них. По ночам арабы устраивали "дом приемов" в помещении, нисколько не заботясь о других людях, словно их не существует. Они собирались у кого-то на кровати, громко разговаривали, смеялись, мешая спать. И не реагировали на замечания. Впрочем, это мои личностные впечатления, вполне возможно, я немного сгущаю краски в отношении арабов или курдов...
Но продолжу о специфике Центра. В помещениях, где жили женщины, можно было разместить своих детей, в том числе и мальчиков до 12 лет. Мужчинам запрещалось входить к ним, впрочем, все плевали на эти запреты. Как я, например, не мог навестить своих детей и супругу, которые находились в определенно подавленном состоянии? Меня пару раз "вылавливал" секьюрити и делал наставления, мол, я совершил правонарушение, граничащее с уголовным преступлением. Спорить бесполезно - немцы абсолютно не восприимчивы к нашим чувствам, они оперируют другими категориями. Поэтому я кивал головой, якобы стыдясь за свои действия, и опять входил в помещение, едва сотрудник охраны уходил дальше. Точно также поступали и другие, чьи семьи были разъединены. Конечно, это был не Освенцим, не Бухенвальд, но какое-то сравнение проступало. Потому что было много запретов. Но не стоит негодовать или обижаться на это, ведь Центр - фильтрационный пункт, и здесь производилось первичное дознание, кто есть кто, зачем и как прибыл в страну. Сюда люди приходили добровольно, и вправе также добровольно уйти. Лишь те, кто имел какие-то особые правонарушения, могли отсюда прямиком направиться в тюрягу. Полицейские особо не церемонились с такими беженцами. Но именно отсюда начинался путь к реальному получению статуса беженца и легальному проживанию в стране и Европе. И поэтому многие терпели унижения, неудобства, притеснения...
Моими соседями оказались арабы, турки, африканцы, о них я расскажу чуть позднее. Был также серб Игорь, с которым я часто перекидывался словечком, обсуждая проблемы. Супруга проживала в одной "компании" с индусами, арабками, чеченками, африканками. Нужно сказать, что женщины из Юго-Восточной Азии пользовались какими-то пахучими мазями, от которых супругу подташнивало. Еще плюс то обстоятельство, к примеру, что индуски не купались, и представьте себе, какой душняк стоял в комнате...
Чеченка Белла с двумя дочерьми и сыном сказала, что здесь люди живут до трех месяцев, ожидая своей участи. Отсюда три пути: в кантон, то есть в общежитие с улучшенными условиями проживания (отдельная комната) и дальнейшее рассмотрение дела о статусе, депортация (добровольная или насильная) и... бегство. Да, да, те, кто получал первичный отказ и чувствовал, что его могут отправить на родину в наручниках или в тюрьму, давал тягу, например, во Францию или Италию. Таких здесь было много, то есть те, кто опасался преследования по закону в своей стране или в соседней от Швейцарии. Практически 99% обитателей Центра - это нелегалы, то есть приехавшие в Швейцарию без визы, незаконным путем и порой без паспортов или каких-либо документов. Многие из них уже при пересечении границы закапывали паспорта или сжигали их, и так без документов "сдавались" властям.
Моя супруга пыталась доказать, что мы приехали по разрешению правительства и нас должны скоро определить, как полагается, но эти доводы вызвали у чеченки усмешку.
- Все так говорят, все здесь доказывают, что страдают на родине. Но все здесь обязаны прожить не менее месяца, я уже здесь второй месяц. Вот увидите, - и она оказалась права. Мы пробыли в Кройцлингене ровно 30 дней...
И продолжу повествование по теме. Второй день начался с 6.00 утра далеко не в радужном у нас настроении. Автоматически поднялись шторы на окнах. Было лето. В глаза ударили ранние лучи солнца. Становилось жарко. Из динамиков в коридорах на полную мощь вырвалась музыка - современная эстрада, чаще всего, хард-рок (а от такого шума не поспишь, мигом вскочишь), после чего слышался крик секьюрити:
- Гутен морген!!! Гуд монинг!!! - и далее что-то про подъем, перечислялись фамилии, которые должны были спуститься в столовую для дежурства. Обычно там предпочитали работать арабы, африканцы, уж не знаю, может, этим самым они набирали себе "очки" для позитивного решения, или развлекали себя так...
На каждом этаже располагались кабинки туалетов, отдельно для мужчин и женщин. Также раздельно были умывальные комнаты. В выходные дни на третьем этаже они закрывались, и мы спускались на второй. Представляете, сколько народу толпилось в ожидании своей очереди к клозету или раковине? Закрывались они в связи с тем, что часть проживающих уезжала на отдых к знакомым, и никто не собирался чистить за них уборные. Кстати, туалетные комнаты были снабжены датчиками, которые включали свет, едва войдешь туда. В каждом из них - четыре металлические кабины. Вода спускалась при нажатии кнопки на стене, был также отдельный шланг для смыва того, что не смогло предварительно смыть водонапорное устройство.
Купаться можно было в душевых, они располагались на первом этаже и функционировали только с 18.00 до 22.00. Хочу сказать, что туда следовало ходить в резиновой обуви, так как никто не мог гарантировать безопасность здоровья, что не подцепишь какую-нибудь гадость. Ведь здесь купались люди со всех концов света, а черт знает, кто в себе содержит какую бациллу, паразита, грибок, и это легко может перекинуться на другого. Как я сказал выше, особого медицинского контроля здесь за каждым не производилось...
Завтрак (в 7.00 и лишь по выходным - в 7.30 или 8.00), а также обед (13.00) и ужин (17.30). У входа в столовую формировались две очереди. С одной стороны - только одинокие мужчины (а их тьма тьмущая), и они заходят самыми последними, и им порой оставались крошки от завтрака. С другой стороны - семейные и женщины. Вначале пропускали супругов с маленькими детьми, затем без детей, стариков, потом одиноких женщин. Всем процессом руководит секьюрити, он дает команду, кому и когда пройти к стойке и получить свою порцию. То есть здесь нет никакого шведского стола, каждый ест столько, сколько ему положат на поднос. Нельзя самому тянуться к продуктам - ударят поварешкой по рукам (сам испытал один раз от старушки-немки, которая по характеру 70 лет назад могла служить в гестапо и дослужиться до группенфюрера СС). А кладут немного, досыта не наешься. Порой формируются очереди за добавками, впереди - дети, затем взрослые. И самое странное, отходов не меньше. Видимо, не все могут есть то, что готовят местные повара. Кстати, вся пища - привозная. Где-то быстро готовят из полуфабрикатов и в специальных контейнерах везут в Центр. Но еда, в основном, безвкусная и малокалорийная.
Расскажу о меню. Супа или чего-то жидкого там нет - об этом сообщаю заранее. Завтрак стандартный - чай или кофе, хлеб, масло и варенье. Детям еще дают стакан молока или какао. Самое смешное, что сотрудники экономили на еде, например, смешивали молоко с водой, но после этого всякий вкус у напитка терялся, мои дети, например, отплевывались и не желали пить эту гадость. Чай и кофе в металлических сосудах, но обычно их на всех не хватает. Когда мужчины подходят, то им достается самая малость - то, что не успели съесть семейные. Точно такая же картина с вареньем, и многие из бедолаг едят просто хлеб с маслом, голодными взглядами поглядывая на тех, кто успел намазать себе толстым слоем сладкую пастилу, джем. Мы осознали эту специфику не сразу и порой оставались с носом, а потом, поглядев на других, научились их приемам - уже брали с собой бутыли, которые тайно заполняли чаем (в здании нельзя было вскипятить чай, кстати, нашу заварку секьюрити конфисковали в первый же день). Также тайно выносили из столовой хлеб. Дело в том, что мучные изделия, точно так же, как и молочные (йогурты, кефир, мороженое), конфеты и шоколад запрещалось заносить на территорию Центра. Считалось, что эти продукты способствуют появлению тараканов и прочих зловредных насекомых. Но когда по вечерам дети хотят поесть, то идешь на всякие ухищрения, чтобы их накормить. В частности, берешь хлеб, масло и варенье из столовой, суешь их в карманы и идешь с наглой рожей мимо секьюрити. Точно также женщины проносят в бюстгальтерах, трусах и еще где-то (охрана их не особо досматривает) печенья, шоколад и другие сладости. Зато потом без проблем суешь в рот детям еду, лишь бы они замолчали, не трепали нервы.
Правда, не повезло одному иракцу. Его семилетний сынишка Хусейн вечером захотел поесть. Отец достал припасенные хлеб и масло и сделал бутерброд. В этот момент в помещение зашел охранник и сделал замечание, мол, это правонарушение. Мужина в ответ заявил: сын хочет кушать, что же мне делать? Охранника это не смутило, он приказал прекратить "процесс пищеварения" и отнял продукты. Это привело в бешенство иракца, он стал орать: "Ноу фуд, ноу интервью, ноу кантон!" - то есть то, то здесь ничего нельзя, можно только подохнуть. Конечно, внутренне все мы его понимали и сочувствовали ему. Но что могли поделать, как помочь? Ведь мы находились в другом мире, где другие правила...
В итоге явилась остальная стража, скрутила иракца и сопроводила в другое помещение на первом этаже. Мы думали, что сейчас вызовут полицию и его депортируют домой. Но все обошлось. Там он просидел до утра, а потом ему позволили вернуться к сыну, который, кстати, испуганный и заплаканный, пробыл в комнате моей супруги. Его под покровительство взяла чеченка Белла.
Итак, о меню Центра. На обед обычно дают только вторые блюда. О супе мы только мечтали. Представляю, как мучались многие, особенно дети, с запорами. Так вот, в понедельник - немного курицы в соусе, три картошки, салат, состоящий из одной капусты с майонезным соусом, и два кусочка хлеба. Во вторник и пятницу - рыбная котлета с картошкой, среда - макароны в томате, четверг и воскресенье - кусочки мяса с картошкой и салатом, в субботу - окорочка. Вместо чая - сырая вода.
Ужин: или два крутосваренных яйца с рисом и залитых каким-то соусом, салат из капусты, но уже с кислым соусом (есть его могли далеко не все), или макароны, или что-то похожее на омлеты из яичного порошка с зеленым горошком, спаржей, травой, или нечто похожее на пельмени в томате, но внутри теста трава - брокули (я это блюдо называл "курбака-чучвара" - лягушки в тесте) - абсолютно невкусное блюдо (зато обожаемое немцами). Вместо чая - опять водопроводная вода.
Но если хочешь напитки, то прямо в столовой можно было у автомата купить фанту, колу, спрайт, кофе, какао, минералку. Был также автомат с сигаретами. Ну, это делали только те, у кого деньги водились в достаточном количестве, ибо цены были здесь выше, чем в магазине.
Долго засиживаться за столом не позволялось. Быстро поел - вставай, неси посуду к дежурным и выходи во двор. Войти обратно можно было только через час - когда завершится уборка.
Пока пережевываешь пищу, слушаешь информацию одного из сотрудников обслуживающего персонала, обычно это делал сам интендант, или секьюрити. Читались список дежурных в Центре, а также фамилии тех новичков, которым предстояло пройти кое-какие процедуры. Так, в частности, на второй день после завтрака нас сопроводили в кабинет, где мы сдали отпечатки пальцев на специальном сканере, нас там же сфотографировали. Отказываться от этого нельзя, иначе могут выпроводить из Центра: вали, откуда пришел. А могут и заподозрить, что нечиста автобиография - об этом немедленно сообщат полиции. Впрочем, бояться мне было нечего, и я спокойно прошел дактилоскопию. Не избежали этой манипуляции и супруга, и дети.
После - медицинский осмотр. Только это смешно называть осмотром. Меня и супругу пригласили в кабинет, где два врача провели тест на туберкулез. Тест - это громко сказано, поскольку мы не сдавали кровь или слюну на анализы, не проходили флюорографию. Просто при помощи компьютера задали вопросы на русском языке. В их числе: кашляете ли вы, потеряли ли вес за последние месяцы, курите, потеете?.. Вопросов немного - около десяти. А потом выходит результат: "В настоящее время вы не болеете туберкулезом". Мне хотелось смеяться: как все просто! Не нужно дорогостоящей аппаратуры, личного осмотра тела, все решает компьютер на основе ответов. Соврете или нет - это ваше личное дело, врача это не беспокоит. Беспокоит только тех, кто живет в Центре и постоянно находится в контакте с бацилло- или вирусоносителем.
А потом - демонстрация видеофильма о СПИДе. Но тут мы взмолились: о проблеме этой сами вам можем прочитать лекции, не утруждайте себя лишними хлопотами, а нас - тратой времени. Тогда нам всучили пачки презервативов, видимо, для того, чтобы все-таки поставить галочку в проведенном мероприятии. На вопрос: а как я могу использовать эти штучки, если мы живем раздельно, плюс в комнатах, где одновременно находятся десятки людей, и нет специально отведенного места для интимных отношений, было пожатие плечами, мол, это не наша проблема.
Не скажу, что половое воздержание шло на пользу всем. Во-первых, это усиливало раздражение и способствовало нервным срывам. Во-вторых, мотивировало сексуальное домогательство. Оказывается, за несколько месяцев до нашего приезда здесь произошло ЧП: один негр изнасиловал в душевой подростка. Подростка и его родителей быстро отправили в кантон, а негра... нет, не в тюрягу на несколько лет, а обратно домой - в Африку (пускай там насилует слонов и зебр). То есть преступник легко отделался (в Узбекистане такому "герою" не миновать уголовного преследования, а что с ним сделают в зоне за подобное преступление - так это можно только догадываться). Уж не понимаю, почему была проявлена такая гуманность...
Некоторые пользуются этой ситуацией. Например, одна девушка – то ли арабка, то ли славянка, точно не скажу, - подружилась с каким-то турком, а через два дня заявила, мол, он меня хотел изнасиловать. Ее отправили в кантон, а турка - домой. Потом и в кантоне она провернула в очередной раз этот фокус. Кого-то депортировали, а ей предоставили еще какие-то привилегии. Но в третий раз ей никто не поверил, и вернули обратно в Кройцлинген. Когда я увидел ее, изумился: кто мог покуситься на эту даму - страшнее атомной войны. Извините, однако у меня при виде ее не было никакой реакции, связанной с эрекцией. Может, это она считала себя роковой женщиной, но с ней, наверное, просто общались из-за скуки, чем из-за желания сексуального контакта. Но все уже знали, что это за птичка, и с ней практически никто не разговаривал - мужики обходили ее стороной.
Пару раз в туалете я видел на полу сперму, видимо, кто-то снимал напряжение мастурбацией. Были и негритянки, которые оказывали сексуальные услуги, естественно, не бесплатно. Где и как это они делали - я не в курсе. Только один раз случайно услышал, как одна из них (по имени Ольга) на суахилья и по-английски ругалась с моим соседом из-за того, что тот до сих пор не заплатил ей деньги. Тот выворачивал кошелек, пояснял, мол, пока нет возможности оплатить, подожди немного. Результата этого диалога я не знаю - не в моих правилах подслушивать.
Короче, особой медицинской помощи в Центре не оказывается. Даже тогда, когда две дочери моего знакомого армянина Анзора заболели ветрянкой, доктор не посетил их. Помогла бы простая "зеленка", но здесь о таком препарате никто не слыхивал. Всучили какую-то белую мазь, и то на третий день. Кое-как девочки выкарабкались. Да, один раз отвезли одну беременную негритянку в роддом, и тоже тогда, когда пошли воды... Была еще одна негритянка, вся в волдырях, еле передвигалась, а также еще одна из Судана, которая страдала сахарным диабетом - она пару раз теряла сознание. Не скажу, что это кого-то из персонала волновало.
Понятно, что это связано с финансами. Медицина в Швейцарии платная, за услуги врачей платят частично граждане, частично страховая касса. Мигрант не имеет ни денег, ни работы, ни страховки. У государства не так уж много средств для поддержки беженцев. Кроме того, ведь многие из них в дальнейшем подлежат депортации - зачем лечить?..
Мне показали одного негра, который прожил здесь почти год, и он удивился, когда ему сказали, что он получил распределение в кантон. Но после жизни в Африке пребывание в Центре ему казалось раем, и он не хотел уезжать отсюда. Был также долгожитель в 8 месяцев, а обычно здесь больше чем на 3-4 месяца не задерживают - закон позволяет продлевать срок в 2 раза лишь в особых случаях.
Ограничений было много, в их числе запрещалось проносить в здание мучные и молочные изделия, шоколад, но разными способами они все равно оказывались в Центре. Исключения делались только в отношении напитков - пепси, колы, минералки. Алкоголь - табу! Даже скотч и краски с кисточками охранники изъяли у нас, хотя ничего преступного или опасного в рисовании я не видел...
КТО ЕСТЬ WHO
Народ в Кройцлингенском центре собирается разный. Здесь представители практически всего человечества с разных концов мира. Я видел и тибетцев, и арабов, и африканцев, и латиноамериканцев, и монголов, и индусов, и наших братьев по Союзу. Особенно много кавказцев, в частности, грузин, армян и чеченцев. Как мне пояснил чеченец Аслан, политических среди кавказцев мало, в основном они здесь занимаются криминальным бизнесом - "бомбят" магазины. Есть даже специализация: так, к примеру, грузины воруют электронику и механику, армяне - косметику, одежду, продукты, негры - одежду и приторговывают наркотиками. Никто из них не собирается возвращаться домой и всеми правдами-неправдами стремится остаться в Швейцарии. Был также таджик по имени Умар, который уже 6 лет живет в Европе. Оказалось, что он тоже любитель "почистить" супермаркеты. На интервью ему сказали, что про него все знают, в том числе и то, что в Австрии полиция интересуется им. Умар все понял, и после обеда его уже не было в Кройцлингене.
Он и рассказывал, что тех, кто не говорит правду, у кого нет документов, иногда сажают в тюрьму, там создают невыносимые условия, и тогда мигрант, каким бы стойким он ни был, признается, откуда приехал. И его туда депортируют. "Нам все время твердят: Швейцария - маленькая страна, всех принять не может", - говорил Умар. Девушка из Кыргызстана Умида тоже давно в Европе, более-менее говорит по-немецки, надеется получить статус беженца. Какие причины заставляют их приехать сюда - они никому не говорят. Но я чувствовал, что политических среди них нет. Основная причина, скорее всего, - экономическая неудовлетворенность в своей стране.
Как они все сюда попадают - отдельная история. Европа - практически открытая, границы внутри мало- или слабоохраняемы, и лишь внешние периметры власти стремятся держать на &q
